Лох усатый и безработный мне ещё что-то будет чесать про работу. Клоун бля плешивый. Аххахахах.

Буддийский кот писал(а):А чё не 10? Еблан галимый. Быстрее подыхай уже. Ты всех заебал, бомжара вшивый. Никому неинтересны твои высеры про то что ты жрал, где пердел и как срал.

Свали нахуй с форума, очкастый. Ну когда твои старые пердуны подохнут окажешься ты на улице, и никакие квартиры проёбаные тебя не спасут.

Мусорка твой новый дом, запомни, Мишаня. Заодно перед бомжацкой жизнью сменишь пол как и обещал. Как завещал жидовистый трап Харари.

Мамульке привет передавай, и галоперидола ей с батей закажи, может их быстрая смерть пойдёт тебе на пользу, усатый.

Красиво звучит! Прямо хоть вставляй в один из текстов Котэ)

Да, пивка, думаю, надо добавить сегодня, а то два с половиной уж кончаются. Я, кстати, как-то недавно именно 10 литров и купил, привезя их на такси. И выпил не сразу, но примерно за сутки. Помню, таксист мне по дороге ставил Шопена!

Какаю я хорошо и регулярно, по утрам. Но я это называю посещением герцога, как говорил один из героев Пруста, идя в туалет.

Вшей у меня нет почему-то. Были последствия блох у нашего кота Сэнсэя, но мы его лечим.

Мама да, пьёт галоперидол и аминазин. Ей всё время что-то кажется: то папа колдует, то он украл у неё документы, то деньги в холодильник положил... Вот и лечится дома галоперидолом. А папа лечится ко-ренитеком и но-шпой в основном. Но родители у меня прилюдно не пердят, это ты уж, видимо, судишь по своим)

Ну, если подумать теоретически, то почему бы мне в будущем и не поменять пол? Скажем, если бы мать Тереза поменяла пол, то получился бы отец Терез — и ему тоже дали бы Нобелевку! Но я уже передумал. Я, кажется, давно говорил, что я асексуал, как Морриссси, бывший лидер The Smiths.

И да, ты тогда зря не стал лечиться у нашего буддиста Ассаджи в Киеве)

P.S. А тему про то, кто лох, а кто не лох, подал ваш Зеленский, общаясь с нациками и доказывая, что именно он не лох)

Прочитал "Дублинцев", писнув в "Буквоед":

Цикл рассказов "Дублинцы" - первое опубликованное произведение Джойса. В отличие от его главного труда "Улисс", прочитанного мной около двадцати лет назад, "Дублинцы" являются не модернистским, а вполне реалистическим творением, но со своими особенностями. Это своего рода импрессионистический реализм. В печати эти рассказы Джойса появились с большой задержкой и сразу после выхода удостоились сравнения с рассказами Чехова, с которыми европейские читатели волею судеб ознакомились раньше. И в самом деле, у "Дублинцев" есть что-то общее с чеховской прозой: интонация повествования, некоторая недосказанность... Повесть "Мёртвые", завершающая этот сборник, показалась мне совершенным произведением малой прозы, как по форме, так и по содержанию. Даже захотелось пересмотреть её экранизацию - одноимённый фильм Джона Хьюстона.

Хотел показать экранизацию "Мёртвых" родителям, но мама сбежала на другую квартиру. Завтра покажу. И сам заодно пересмотрю, спустя лет 8.

А сегодня суббота. Посему традиционные три литра тёмного вологодского и прослушивание альбомов. И затем Россия — Бельгия!

Читаю Фолкнера, "Звук и ярость":

Когда я в первый раз приехал на Север, я повторял про себя: приучайся воспринимать их как цветных, а не как черномазых, и если бы мне просто почти не пришлось встречаться с ними, я бы потратил напрасно много времени и энергии, прежде чем понял бы, что лучше всего считать всех людей, и чёрных и белых, тем, чем они считают себя сами, и оставлять их в покое. Так произошло, когда я осознал, что "черномазый" — это не столько личность, сколько форма поведения, своего рода вывернутое наизнанку отражение белых, среди которых он живёт.

Почему "Звук", пардон муа?

Потому что это перевод не Сороки, а Гуровой. Вот что она пишет:

Теперь почему «звук», а не «шум». В цитате подразумевается устная речь, состоящая из звуков. «Шум» же – это мешанина разнообразных звуков, чаще механического происхождения. К тому же русский «звук» и в переносном смысле употребляется, как в английском – «sound». Вот хотя бы пушкинское: «Москва… как много в этом звуке для сердца русского слилось». Строго говоря, в слове «Москва» фонетически – шесть звуков, но их сочетание воспринимается как единый звук. Или писаревское: «Нет того слова, которое мы не сумели бы… превратить в пустой звук».

Она перевела этот роман ещё до Сороки, в 1970 году.

Приехал в сопровождении двух Джеков - Лондона и Керуака:

Продолжаю путешествие по классике:

"Звук и ярость" (более известный у нас как "Шум и ярость") является, пожалуй, самым известным и главным романом Уильяма Фолкнера, впервые получившим признание в Европе, а затем и в США. Особенность данного произведения состоит в том, что повествование ведётся с четырех точек зрения, от лица разных персонажей. Первые три части написаны от имени трёх братьев семейства Компсонов, а четвёртая часть от автора, рассказчика. При этом два брата были психически больны (один олигофрен, а второй с суицидальными наклонностями), а потому первая половина романа выдержана в модернистском ключе, в попытке передать их восприятие мира. Вторая половина написана в духе реализма. В целом получилось очень мощное и трагическое произведение, ставшее классикой пиндостан и мировой литературы.

А теперь "Сто лет одиночества". Уже погрузился в перипетии жизни семьи Буэндиа.

повествование ведётся с четырех точек зрения, от лица разных персонажей

Занятно. Надо будет тоже что-то такое написать. Только для наших реалий. Рассказик.

admin писал(а):https://magazines.gorky.media/ural/2019/11/realizm-otrezvleniya.html?fbclid=IwAR3xSVqlxQvY1rQqqAr1Dytt5NhaywZDxgXxkyhyRhATgydaKJdY7kHKVnQ

внук генерал-полковника ленивый надоедливый говнюк

Но это другой Филипп был, советский, не тот, которого вы забанили.

Меня тоже на этом сайте скоро оцифруют. За 2007 год пока оцифровали только первый и третий номера журнала "День и ночь", а я публиковался в 5-6 номерах:
https://magazines.gorky.media/din/2007/3

Нашего полкУ на пОлки прибыло! Четыре романа Кобо Абэ и полное собрание Достоевского:



Дочитал Маркеса:

"Сто лет одиночества" - наиболее известное и популярное произведение Габриэля Гарсиа Маркеса. Этот роман по праву входит в различные списки лучших книг, как по мнению читателей, так и по опросам самих писателей. Это невероятной силы книга, написанная в манере магического реализма и повествующая о жизни нескольких поколений семейства Буэндиа в городке Макондо на протяжении ста лет. Перипетии жизни семьи Буэндиа в Макондо можно рассматривать как своего рода модель и метафору жизни человечества на Земле, где переплетено личное и общественное, реальное и волшебное, любовь и смерть, начало и конец. Это несомненно один из самых ярких, самобытных и удивительных романов в истории литературы.

Все продолжаем усиленно читать: мама — Т. С. Элиота, папа — Варлама Шаламова, а я намерен приступить к Набокову, "Бледный огонь".

Да, папа параллельно Шаламову ещё читает своего знакомого - Юрия Асланьяна, описавшего в своих повестях места, где они служили и где я родился!

А наш кот ничего не читает. Правда, когда я привожу книги, то он их по-своему читает, залезая в пакет мордочкой и лапами)

А у меня сессия на носу. Буду читать одни только учебники да этикетки на тюбиках с вазелином.

Кстати, у "Совсем как человек" есть несколько переводов на русский. Я прочёл в одном переводе, а потом перечитал, и в конце концов эта книга стала одной из любимых.
Но потом открыл её в другом переводе и ужаснулся - настолько текст оказался плохо сбитым, скучным.
Если напечатаете тут второй абзац, я скажу, хороший ли это перевод или так себе.

У меня в переводе А. Стругацкого. Вот второй абзац:

Помнится, в тот день с запада дул легкий ветерок. Западный ветер дул с моря, и небо было необычайно чистое. Все дома разом распахнули настежь свои постоянно запертые окна и обнажились, словно торопясь поскорее смыть с себя смоговую грязь. К несчастью, я не могу сказать, чтобы мое душевное состояние было таким же безоблачным, как небо. У меня в комнате все обстояло иначе. Она задыхалась в клубах табачного дыма, однако окна были закрыты и наглухо завешены шторами, и освещала ее только настольная лампа.

Да-да, это совершенно не тот перевод, который мне понравился. Так что вряд ли вы испытаете то наслаждение, которое испытал я, впервые читая "Совсем как человек".

Сегодня кончил "Пищу для ума" Льюиса Кэрролла - сборник эссе Чарльза Лютвиджа Доджсона с присовокуплённым "Дневником путешествия в Россию". Последний мне понравился: в который раз я вздохнул по России, которую мы потеряли - что же касается статей, то хотя некоторые из них и были опубликованы в газетах, всё же они показались мне довольно невнятными и производящими впечатление плодов графомании. Впрочем, пару цитат из них ближе к вечеру надеюсь привести, они будут весьма любопытны.

Ну и, похоже, это будет последняя книга, прочитанная мною в 2019 году. Пора подготавливать традиционный новогодний список прочитанного. Надеюсь, дорогие погобанцы, что увижу такие списки и от вас.

Решил не нащёлкивать цитаты из "Пищи для ума" большими кусками - поленился. Вместо этого отмечу, что Кэрролл держался вполне традиционалистских взглядов, а также выступал против бездушия и жестокости учёных, которые (бездушие и жестокость) нашли выражение в вивисекции.

Автор предсказал, что если этот порок не остановить, то со временем учёные-исследователи обратят скальпель против человека. Что и произошло - в застенках советских институтов, в лагерях смерти Гитлера, в отряде 731 и т. д.

О мой брат человек ... Укажешь ли ты этому мрачному призраку, когда он будет жадно пожирать тебя глазами со скальпелем в руке, на неотъемлемые права человека? Он скажет тебе, что это всего лишь вопрос относительной целесообразности ...

Именно так и говорили все эти великие вивисекторы, исследователи и люди науки, пытая и умерщвляя людей. "Вопрос относительной целесообразности"...

Ну а путешествуя в Россию, Кэрролл посчитал, что Невский проспект - самая красивая улица в мире. И я с этим спорить не буду.

У меня есть эта "Пища для ума" в Малом собрании сочинений Льюиса Кэрролла. Надо будет потом почитать. Здравые мысли, судя по всему. Разве что с Невским проспектом можно бы сравнить Елисейские поля.

Тем временем, привёз пополнение из Буквоеда, присовокупив декабрьский номер "Дилетанта":