Читаешь? Смотрю, когда-то я это уже читал:

"Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь умирал за онтологический аргумент. Галилей отдавал должное научной истине, но с необычайной легкостью от нее отрекся, как только она стала опасной для его жизни. В каком-то смысле он был прав. Такая истина не стоила костра. Земля ли вертится вокруг Солнца, Солнце ли вокруг Земли – не все ли равно? Словом, вопрос это пустой. И в то же время я вижу, как умирает множество людей, ибо, по их мнению, жизнь не стоит того, чтобы ее прожить. Мне известны и те, кто, как ни странно, готовы покончить с собой ради идей или иллюзий, служащих основанием их жизни (то, что называется причиной жизни, оказывается одновременно и превосходной причиной смерти). Поэтому вопрос о смысле жизни я считаю самым неотложным из всех вопросов. Как на него ответить?".

Я об этом думал лет в 17: мол, есть самоубийство от силы, а есть самоубийство от слабости. Но самоубийство от силы (ума, души) невозможно досконально обосновать.
Будет ли он злом или добром?
Если исключить понятие греха, христианскую парадигму вообще.
Когда я читал рассуждения Кириллова в Бесах, то тоже немало об этом думал. Но там не так, Достоевский показывал это со слабой стороны.
А если нам взять его объективно? Будет ли, например, благом коллективное самоубийство всего человечества?!
Но оно в принципе невозможно, если человечество не будет зазомбировано этой идеей поголовно...
Отсюда , я думаю, надо ставить этот вопрос во взаимосвязи микрокосма с макрокосмом, с точки зрения квантовой теории...
А ты как думаешь?
Если, допустим, ты убиваешь себя, то убиваешь и человечество в себе. Его для тебя больше нет. А если его нет для тебя, то есть ли оно вообще?!
Разве может субъект мыслить некое объективное человечество?!
да ты там уснул уже...

Самоубийство подготавливается в безмолвии сердца, подобно Великому Деянию алхимиков. Сам человек ничего о нем не знает, но в один прекрасный день стреляется или топится.

Самоубийство редко бывает результатом рефлексии (такая гипотеза, впрочем, не исключается). Развязка наступает почти всегда безотчетно. Газеты сообщают об «интимных горестях» или о «неизлечимой болезни» . Такие объяснения вполне приемлемы. Но стоило бы выяснить, не был ли в тот день равнодушен друг отчаявшегося – тогда виновен именно он. Ибо и этой малости могло быть достаточно, чтобы горечь и скука, скопившиеся в сердце самоубийцы, вырвались наружу.

Покончить с собой значит признаться, что жизнь кончена, что она сделалась непонятной.

Если подойти к проблеме с другой стороны, независимо от того, совершают люди самоубийство или нет, кажется априорно ясным, что может быть всего лишь два философских решения: «да» и «нет» . Но это слишком уж просто.

Шутя, часто ссылаются на Шопенгауэра, прославлявшего самоубийство за пышной трапезой.

Тело принимает участие в решении ничуть не меньше ума, и оно отступает перед небытием. Мы привыкаем жить задолго до того, как привыкаем мыслить.

Все здесь путает нам карты.

Самоубийство совершают потому, что жить не стоит, – – конечно, это истина, но истина бесплодная, трюизм. Разве это проклятие существования, это изобличение жизни во лжи суть следствия того, что у жизни нет смысла? Разве абсурдность жизни требует того, чтобы от нее бежали – к надежде или к самоубийству? Вот что нам необходимо выяснить, проследить, понять, отбросив все остальное. Ведет ли абсурд к смерти? Эта проблема первая среди всех других, будь то методы мышления или бесстрастные игрища духа.

Другие, аристократы духа, тоже отрекаются, но идут к самоубийству мышления, откровенно бунтуя против мысли.

Ностальгия по Единому, стремление к Абсолюту выражают сущность человеческой драмы.