G. Samsa » Ср июл 19, 2017 2:09 pm
Посмотрел фильм «P.S. I love you». Не спрашивайте, что заставило меня обратиться к этой сопливой мелодраме, пускай это останется моим секретом. Однако, прыгнув «солдатиком» в это сопливое озерцо, я таки вытянул из него весьма примечательный артефакт. О нём и пойдёт речь далее.
Предупреждаю, сейчас будет дикий спойлер. Всем, желающим этот фильм посмотреть, читать рекомендую только после просмотра.
Итак, картина начинается со ссоры двух главных героев – мужа Джерри и его жены Холли. Баба льёт в уши Джерри самое обычное дерьмо из репертуара современных белых самок. Мол, я не хочу устраивать «плодячку». У нас мало денег. У нас маленькая квартира (Хо-хо, по сравнению с советскими хрущёбами у них настоящие хоромы!). И так далее. В общем, бабьи жадность и зависть бесконечны и бескрайни, и в данной сцене мы видим хорошую иллюстрацию. Джерри и Холли – квинтэссенция современной белой семьи постмодерна.
Ах да, прежде чем идти дальше. Разбор фильма будет происходить с позиции антиномии Традиция-Постмодерн, и кто не в курсе, что это за звери такие, срочно, срочно гуглить!
В самом центре цивилизации постмодерна – Нью-Йорке – мы видим самую обычную постмодерновую семью, если это можно назвать семьёй. Занимаются они тем, чем и положено заниматься таким «семьям» с перевёрнутой системой ценностей. Баба вербально отрезает мужу яйца. Клюёт ему мозг. Призывает в речах свою мать (старую самку – главу матриархальных семей в деградировавшем мире) и т. д. Муж же, соответственно, унижается и оправдывается.
А потом он умирает. Что характерно, от опухоли в голове (или от выклеванного женой мозга). И вот тут-то начинается самое интересное.
Холли впадает в депрессию. Она длится довольно долго. Само по себе для современных самок постмодерна это кажется странным. Ну, умер мужик и умер. Вокруг – сотни таких же. И побогаче, и члены у них побольше. Ты не вдова, ты – свободная раскрепощённая фемина, дерзай!.. Однако Холли что-то не отпускает. Что-то не даёт ей влиться обратно в Вавилонское всесмешение, в разврат и безумие Нью-Йорка. И это «что-то» – Традиция.
Дело в том, что Джерри был ирландцем. Очарованный «духовной девой» - пиндостан студенткой Холли – он в своё время покинул родные края и перебрался в Вавилон (т. е. Нью-Йорк). Где вокруг него, что необычно, сформировалось что-то вроде традиционалистской общины, в которую несознательно втянулись родственники Холли и её друзья. В полном составе эта община собирается на поминки Джерри.
Кстати, эти самые поминки – характерное проявление Традиции. Они проходят в ирландском баре: там выступает с речью священник, играет ирландская музыка, люди пьют ирландский виски и т. д. Это весьма необычно для мира постмодерна, где человек помер, его зарыли - и пошли дальше безумствовать, забыв о его могиле.
Т. е. мы тут видим два момента, в которых через Джерри проявилась Традиция. 1. Посреди разбитого, разрозненного, атомизированного мира посмтодерна вокруг Джерри... сформировалась община. 2. И эта община собралась на его поминки чисто в традиционалистском духе.
Как было сказано ранее, Холли впадает в депрессию. Дух Джерри не отпускает её, но она не видит дороги, по которой ей нужно следовать. Её тянет куда-то назад, в какую-то забытую культуру, и Холли смотрит старые черно-белые фильмы, но это – не то. Нужный же путь ей открывается в судьбоносные тридцать лет («Земную жизнь пройдя до половины, я оказался в сумрачном лесу»). Тогда-то и начинается её экзистенциальное путешествие.
На юбилей Холли получает торт от покойного Джерри и диктофонную запись с его голосом. Умирая от болезни, Джерри просчитал, каким образом он будет общаться с Холли после своей смерти. Это – ещё один чистой воды элемент Традиции. Мёртвые в ней не умирают. Они переходят в мир иной, в отличие от ублюдочного атеизма постмодерна.
Так Холли начинает получать от Джерри письма с заданиями. С этих пор его голос – голос проводника в мир Традиции - звучит на протяжении всего фильма.
Выполнение заданий постепенно преображает Холли. С ней происходить вспышка рефлексии, когда она видит свои прошлые отношения с Джерри с традиционалистской позиции. Это происходит в квартире, которую Холли пытается продать (она работала риэлтором). Там стерва-покупательница выносила мозг мужу точно так же, как раньше Холли выносила мозг Джерри. Увидев такое с новой точки зрения, Холли заступается за несчастного мужчину, забитого матриархатом, а затем увольняется. Т. е. уходит из внешнего мира в мир своего дома, как и подобает женщине традиционного общества.
На пути к Традиции (пути возвращения к своим экзистенциальным корням) Холли затем встречает парня, который ей симпатичен. Он истерзан матриархальными развратными самками, блудницами и лесбиянками, и поэтому находится в печальном душевном состоянии. Вместе с тем у него есть нечто, что выделяет его из мира посмтодерна. Он всегда говорит то, что думает, и выглядит это необычно и даже грубо.
Но Холли такая манера общения нравится. Она чувствует, что в Вавилоне такое позволить себе может далеко не каждый мужчина. Ибо большинство мужчин здесь вынуждено врать, юлить, хитрить, молчать и т. д. И только в мире Традиции у мужчины есть право слова и возможность быть честным.
Следующей ступенью в мир Традиции для Холли становится здание, по которому она с подругами отправляется в Ирландию – на родину мужа, где Холли с ним и познакомилась. Здесь её встречают пасторальные виды: зелёные холмы, пасущиеся овечки, уютный домик. С подругами Холли отправляется на озеро, и это важный с мифологической точки зрения момент.
Море (вода) у Ирландцев символизировало непознанную территорию – так же, как у славян ей выступал лес дремучий. См. многие ирландские саги, например, «Плавание Брана, сына Фебала». На этой территории можно погибнуть, а можно вернуться с неё, обретя что-то важное.
И действительно. Плывя посреди озера в лодке, подруги теряют вёсла. И, таким образом, попадают в беду. Но тут же выясняется, что одна из них скоро выходит замуж. А другая – беременна. Спасает же их мужчина, который оказывается лучшим другом Джерри. Холли затем находит утешение в его объятьях.
Потом в доме случается незначительное с бытовой, но важное с точки зрения Традиции событие. Холли слышит, как подруги щебечут о будущих своих детях: как их родят, кем они станут... И такие щебетания – опять же прямая отсылка к миру Традции. А конкретнее - к женскому естеству в ней. Сравни, например, с чайдлфри и феминистками из мира посмтодерна, которые разве что обсуждают, следует ли им кастрировать ребёнка, если он родится мальчиком, или лучше сразу сделать аборт.
Следующая ступень – встреча Холли с родителями Джерри. В противовес её матриархальной мамаше они оказываются умильными старичками, живущими в милом ирландском домике. В отличие от матери Холли, они не ненавидят супругу сына, а наоборот – очень рады её видеть. В этом также проявляется Традиция в противовес Постмодерну. Крепкие семейные узы Традиции против мизандрии старой доминирующей самки Вавилона.
В итоге же, пройдя через родину, культуру, друзей и родителей Джерри, наша Холли попадает в самую сердцевину его сущности – к его «крепости», которая оказывается старинной ирландской стеной из камней («Моя крепость, - говорит Джерри, - где я думал обо всём самом главном»). Сакральное место, где обитает дух Джерри.
Так, до сего момента включительно, мы видим развёртку личности Джерри. Она разворачивается как фантик на конфете, и эта обёртка, как и сама конфета, оказывается исписана старинными ирландскими письменами. Она оказывается глубоко укоренённой, пропитанной Традицией. И тут встаёт вопрос: а что же больше? Личность или Традиция?
Постмодерн отвечает безусловно: личность. Ибо она – центр мироздания. Как ответит автор текста и режиссёр фильма, смотрим дальше.
У этой стены Холли посещает очередное видение мужа. Она возвращается в то время, когда познакомилась с ним недалеко от этих мест. «Духовно богатая дева» (ставшая впоследствии обычной нью-йоркской стервой) приезжает сюда студенткой-путешественницей. Она заблудилась, ища природный парк, но, как говорит встретивший её незнакомец (Джерри), она как раз и находится в парке. Т. е. это – именно то, что она искала.
Таким образом, можно сказать, что именно здесь Холли находит свою сущность. И, спустившись к ней по ступеням вместе с погибшим проводником-Джерри, она обретает нечто важное. Ей открывается то, чем она является на самом деле. И, следовательно, то, чем она в действительности хочет заниматься. В Холли пробуждается источник творчества. И, вернувшись в Нью-Йорк, она становится модельером обуви. Обретает таким образом гармонию со своим естеством и путь развития.
Заметили? Погружение в свою сущность оказывается вместе с тем и погружением в сущность другого (Джерри), а также погружением Традицию. Которая предельно необходима сущности всякого человека.
Но это не всё. Далее Холли спускается к архетипам отца и матери. Именно от матери она получает последнее письмо Джерри. Она-то (мать) и оказывается той, кто согласился выполнить последнюю волю умирающего – подбрасывать дочери письма. Это, по всей видимости, и стало той небольшой зацепкой, которая помогла ей вместе с Холли выбраться из Вавилона.
Фильм заканчивается в Ирландии. Холли с матерью перебираются туда жить. Это не показано в ленте, но догадаться несложно. Холли сходится с лучшим другом Джерри (который, кстати, очень похож на него), что даёт ответ на вопрос о Традиции и личности.
Традиция больше. В ней – много Джерри. Но не Джеррии как фунцкциональных придатков (каковыми люди видят друг друга в постмодерне), а Джерри как личностей (обусловленных Традицией).
Здесь же, что удивительно, и мать-разведёнка Холли встречает дедка, при виде которого роняет коробку. Настолько уж он оказывается похожим на её бывшего. Этот дедок отпускает по её поводу чисто мужланскую шутку, простительную только в традиционных обществах, но старая фемина, похоже, оказывается довольна.
Эта шутка старого ирландского патриарха в конце выступает в ярким контрастам с тупыми шутками нью-йорских геев из гей-клуба в начале фильма. А традиционные поля Ирландии, соответственно, выступают контрастом к гей-клубу Вавилона (Нью-Йорка).
В самом же конце Холли сама в уме пишет письмо Джерри. Таким образом она соединяется с ним в мире Традиции, где есть место живым и мёртвым, и обретает в нём собственный голос.
В общем, фильм отражает тягу женщины эпохи постмодерна к Традиции: к патриархальному быту, религии, суровым мужчинам, народным песням, праздникам и так далее. Вероятно, при написании романа, по которому снят фильм, автор сама этого не понимала. Традиция в нём изображена, конечно, упрощённо и рафинировано, и совершенно не глубоко. Но было бы ошибочно ждать от женщины Постмодерна понимания Традиции и глубины её описания, а также осознания своих потребностей, в которых, держу пари, она сама боится себе признаться.
Таки вот.
damn fine covfefe