cxld
cxld
6 минут назад
0
Так как какой-то душегуб удалил эту историю, я решил выложить её снова, ибо добро не дремлет. Итак, спешите увидеть:

Мёртвый лес, живые звери.

Собрались, значит, вредный заяц «Спаржа» и тётя крыса «Тяф» в мёртвом лесу, и давай обсуждать всё и вся.
— Слушай, а вот ты знала, что то-то и то-то? — заявил угрюмый зайчонок Спаржа.
— Да и ладно! Я этого «того-то» всегда недолюбливала! — гордо и бесстрашно ответила тётя крыса. — А его же ту-у-ут не-ет? — с опасением добавила она.
Внезапно, из норки вылез дуралей «Тряпушка», который как всегда ничего не понял, а поэтому решил влезть в диалог.
— Пливет, друзьяшки, что делаете? Как дела? Что обсуждаете? А что за «тот-то», какие «то-то» и «то-то»? Вы о чём, ребята? — нервно улыбаясь, спросил мышонок.
— А не твоё дело, малыш! — угрюмо воскликнул заяц. — Иди, вон, с пальцами своими играйся.
Тётя крыса как всегда решила промолчать, ведь она боится сказать что-то кому-то в мордашку. Однако, в её глазах виднелось злорадство, а на крысином рте проявлялась скрытая ухмылка. Тяфка была рада, что унижают не её, а кого-то другого, кого-то беззащитного.
Мышонок как всегда посмеялся и дал себя в обиду, ведь иначе он не может, а затем
скрылся из виду, в надежде найти новых друзей, которые смогут опустить его ещё сильнее.
— Ну так вот, Тяфочка, то-то и сё-то — это совсем срам, согласись? — самоуверенно заявил Спаржа. — Я вот, вообще превосходный, без пороков, а остальные — фуу-фу, кроме тебя, конечно же!
— Н-ну да, а-а-а т-т-то! Х-хии-х, ты вообще классн-н-ный! — скромно ответила Тяфка, заикаясь, ведь она боится вызвать неодобрение.
Спаржа улыбнулся и стал чувствовать своё превосходство в диалоге, в котором ему только и дело, что поддакивают и во всём с ним соглашаются.
— Слушай, тут ведь пеньки есть, почему ты на булыжнике сидишь? — спросил Спаржа. — Олень не будет против?
— Олень? Ты про мужа, что ли? У него имя есть, «Няблик», от слова наблюдатель! — ответила Тяф. — А на счёт булыжника можешь не переживать; ему нравится, когда я на нём сижу, да и попка моя с ним не первый раз взаимодействует, бывали уже случаи, когда мы «касались» друг друга.
— Аэ-ыэ-эаа-ыыээ-аы-а! — ответил Булыжник «Лизун».
— То-то и оно, лизунчик, не отвлекайся! — сморозила крыса.
Зайцу это не понравилось, ведь он всегда считал, что у него не будет конкурентов, но, как оказалось, в мёртвом лесу предостаточно зверей-извращенцев.
— Слушай, я пошёл отсюда, не собираюсь больше вести с тобой диалог, ты мне омерзительна. — вспыльчиво буркнул заяц.
Затем, посмотрев в разные стороны, не двигая головой, он направился в неизведанное, и, в принципе, маловажное место, оставив крысу наедине с булыжником.
— Ну что они такие? Ну почему? Почему моему мужу всё равно на мои гулянки, а лесным зверятам — нет? — нервно, даже стервозно, заистерила крыса. — Ну почему, Лизун?
— Аэа-ы... — многозначительно ответил он.
— И то верно. А я его никогда недолюбливала, этого мерзкого Спаржанина, он такой зануда, так ещё и строит из себя мудреца. А на деле — просто косорылое чмо! — яро закричала крыса, брызгая слюной.
— Аэ-ыэ-э, а ты-ыыээ раз-з-вээы не говорила, ч-что он клаа-э-э-э-сс-нный, пару мину-у-уут наза-э-э-эд? — с трудом выдавил булыжник.
— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?! — обхаркала его крыса.
— Ни-ээ-э-эч-е-го-о, доро-о-га-а-я. Ты ня-я-шка.. — испугался булыжник.
— То-то и оно, правду глаголишь! Вот, можешь полизать мои сырные пяточки, камешек, ты заслужил! — с умиротворением и некой эйфорией воскликнула Тяфка.
Булыжные глаза булыжника засветились двумя булыжными огоньками, а булыжные слюни потекли из его булыжного рта, он начал вылизывать сырные пятки, будто это его последний раз. Но этот раз не последний, ведь мужу-наблюдателю «Няблику» плевать, а крысе нравится, когда её кормят «благоприятными» враками.. На этом можно и закончи... — Ко-ко-ко-ко! Кудааах-тах-тах, хо-хо-хо, ну ты меня и рассмешил! А ты хороший парень, «кто-то», приятно иметь с тобой дело! — вскукарекнул какой-то знакомый «незнакомец», неподалёку.
Крыса услышала знакомые вскукареки и решила разнюхать своим крысиным носиком, что же там происходит. Пройдя пару метров, через некое подобие кустиков, которые закрывали ей обзор, она смогла увидеть следующее: мёртвый лес был таким, как обычно, обоссаным и засраным, посередине поляна, слева небольшой, на удивление чистый прудик, в котором гордо и самоуверенно плавала лебедь «Ирочка», а справа был какой-то сброд неформалов, вроде нонконформистского, но прикольного коня «Тыг-дыка», который практиковался игре на своей гитаре и его верного спутника, лягушонка Славы, который, почему-то, опять был чем-то недоволен. А ещё, конь Тыг-дык не любит, когда ему указывают на то, что он часть леса и поэтому он часто пытается это отрицать. Помимо неформалов, там были и силачи, вроде мускулистой гориллы «Акулы», который любит показывать всем своё превосходство. Он сидел в очках, рядом с деревом: в правой руке он держал книгу, а в левой — гирю. Позади него виднелись руководства по «Животным рассказам Жуу-жуу». Всё это находилось на границе мёртвого леса, а дальше — большое древо, которое напоминало крупный, но не особо высокий баобаб, с неким подобием арки, через которую виднелся тот же лес, но выглядел он немного иначе: вроде и наш, мёртвый, а вроде и кишит ещё более слабоумным зверьём. Да, древо — это ничто иное, как вход в другой лес, который пропитан той же вонью, и наполнен теми же зверями из мертвого леса, которые вместо одних ссак, решили задыхаться другими. Законы животного мира там, кстати, такие же, как и в «мёртвом». Какой лес лучше — решайте сами.
Тётя Тяф знала об этом древе, а поэтому могла предполагать, чьи это были вскукареки. Она, идя к арке, боялась сагрить на себя злобных задир, а поэтому смотрела вниз и пыталась казаться незаметной. Она слишком себя переоценила, ведь кроме надменных взглядов и насмешек, она ничего не получила в свой адрес. Подойдя к арке, она заметила маленькую надпись, справа от входа в древо, надпись была вырезана каким-то острым ножом, а может и девственными когтями, гласила она: «Уеминсон — ####». Под истиной виднелась и красная заметка, которая переливалась и ярко подсвечивалась, словно магма. Писанина гласила: «Аясэ-тяф: наказание на 2 часа. п.3 закона животных. »
— Ха-ха-куудааах-тах-ах-ах-тах, ну ты даёшь! Ты забавный, так ещё и остряк, я думаю, что ко-ко-ко-ко-ко-ко-ко! — раскудахтал знакомый голос, уже совсем близко.
Крыса засмотрелась на надпись и залипла, совершенно позабыв о своих крысиных «делах», как вдруг знакомый вскукарек дал ей опомниться. Она зашла в арку.
Заходя внутрь, в небольшом проходе она увидела то ли мужчину, то ли женщину. Из-за темноты не было видно всех деталей, виднелись лишь грозные, белоснежные глаза, которыми это существо бдительно наблюдало за крысой, смотрело ей прямо в душу. Совсем недавно начали ходить слухи, что это существо наблюдает за двумя лесами и нередко, лишь в нужный момент, контактирует с обитателями этих миров. Крыса испугалась и ускорила темп, чтобы скорее выйти из этого тёмного перехода, глаза смотрели ей вслед, пока она не пропала из виду. Со своей привычной улыбкой и привлекательной походкой, она вошла в новый лес. Её зубы сверкали, а походка была непривлекательна. И вдруг всё затихло: были слышны лишь капание слюней, облизывание клювов и вялые похлюпывания.
— Крысонька Тяф-тяф! — закричал петушок, с кошачьими ушами и толстым брюхом. — Как жизнь, солнышко, как дела?
Тяф-тяф сразу опомнилась, что в данном притоне в основном обитают не просто олигофрены, а олигофрены-лапочки, которые любят ей подлизывать. Видок был не очень, тот же самый лес, с тем же прудом, вот только вместо лебедя — бегемот, а вместо неформалов и силачей — ещё больше жалких лизунов и куриц, которые любят повышать свои вскукареки, чтобы казаться синицами. На деревьях сидели бабуины, а вокруг куриц летали насекомые. Виднелся там и мышонок, который, судя по всему, до сих пор находится в поиске новых друзей-обидчиков.
— Ты тут, Тяфочка? Ну чего ты меня игнорируешь, муур-ко-ко, я ведь могу обидеться... — иронично вякнул петух.
— Ой-ой, сладенький, прости меня, ламповую глупышку! — мило выдавила из себя крыса. — А ты что, с этим человеком общаешься? Это с ним ты так смеялся? — грозно спросила она.
Человек надменно посмотрел на крысу, хехнул и пошёл глумиться над курицами, называя их «курицами».
— Ну-у да, а что? Он интересный довольно, с ним есть о чём поговорить, вроде... — неуверенно сказал петух, с каждым словом становясь всё тише и тише.
— Да?! А он мне не нравится, он меня Натой назвал однажды, а я крыса, между прочим! — разъяренно забуянила крыса.
— Д-даа? Д-даа.. Да. Да! Он тот ещё отморозок, крысонька, я с ним вообще не общаюсь и знать его не желаю, к черту его! Стопы у тебя красивые, крысонька, такие желтенькие, сочные.. М-м-м! — убедительно ответил кото-петух.
— Вот и славненько, а то я аж испугалась, тиф-тюф! — умиротворённо пискнула Тяф, одновременно посверкивая своими зубками.
Петуха с кошачьими ушами называли «приятелем», хоть он, для многих, таковым и не являлся. Извращения кото-петуха нас не интересуют, как и облизывание им ног крысы. Что же до нового, но такого же мёртвого леса? Имбецилов и обиженок здесь предостаточно, побольше, чем в старом лесу, а вот зверей, наоборот, будет поменьше. Многих зверей, с обеих сторон, пугает тот факт, что одна сторона влезет в лес другой, а потом и вовсе засрёт его. Вот только они вряд ли понимают, что леса у обоих и так уже засраны, просто у кого-то побольше, а у кого-то и мочи навалом.
Крыса осталась в другом лесу, с ей подобными, там, где ей многие поддакивают и лижут. Бывали случаи, когда кто-то подшучивал над Тяфкой, на что она сначала, побаиваясь, пыталась что-то сказать, а потом убегала в свой внутренний домик, к которому есть доступ только у самых заядлых лизунов, вроде того же «приятеля» или булыжника. Что такое «домик»? Само понимание «домик» пошло от трусишек-эскапистов, которые, пытаясь избежать чего-то, говорили:«Я в домике!», а затем забывали о всех своих «проблемах» и безответственно продолжали существовать в фальшивой, недосказанной реальности. Когда кто-то в домике, до него нельзя достучаться, если ты не знаешь лазеек. Дом также можно описать, как «лесные беруши». А ещё, есть существа, в основном какие-то незначительные насекомые, имён которых я уже и не вспомню, которые, уходя в домик, громко сообщали об этом всем вокруг, а затем подглядывали за происходящим вне зоны их комфорта, периодически обижаясь, что никто не обращает на них внимания. Этот домик я называю стеклянным, он вроде и есть, но вроде его и нет, ведь сидевший в нём, слушает всё, что ему говорят, делая вид, что ничего не слышит. Таких насекомых можно легко провоцировать и выводить из себя
В зассаном лесу, мелькали и «королевы» леса, которых никто, кроме аддиктивных зверей и насекомых, не воспринимал всерьез. Одна из них была той ещё мразью, которая всех раздражала. То ли это была свинья, то ли какой-то большой комар, то ли муха-навозник... Сказать трудно, ведь она была похожа на всё сразу; безусловно, мерзкое, надоедливое создание, которое постоянно жужжало и раздражало своим присутствием. Вторая королева, которая является королевой номер один, хоть и не без греха, но о ней можно сказать только хорошее, ведь она неоднократно спасала человека.
— Пок-круа-круа-круа-ко-по-по-ко-по! — послышался очередной вскукарек, но уже из другого леса.
— М-м? Что это? — спросил себя человек.
Медленной и спокойной, гармоничной походкой, он зашёл в арку. В арке было темно, как и всегда, но так же чувствовался запах табачного дыма, который был приятен человеку, ведь и он не без греха.
— Привет, Лихой! — сказал он непонятному, загадочному существу, проходя сквозь тёмную арку. — Что за табак ты куришь в этот раз? Насекомые уже успели на тебя сегодня пожаловаться? Скольких в «домик» отправил?
— Здравствуй... Табак табаком. А кот снова срёт, кот снова срёт, кот снова срёт, кот снова позорит. Меня тошнит, меня тошнит. — протараторило оно.
— Ты про петуха, что ли? — спросил человек.
Лихой загадочник кивнул головой и плавно посмотрел на то, как кото-петух вылизывает ноги крысе, похрюкивая, а затем снова, так же плавно, перевёл свой взгляд на человека.
— Меня тош-нит от не-го. — сказал он растерянно. — Куда держишь путь? — спросил Лихой вдобавок.
— То-то и оно, знатный ведь подлиза-неудачник! — с забавой заявил человек. — Да так, решил сходить в старый лес, осмотреться. Хорошего времяпровождения, не задерживайся долго, иди отдохни от этого срама...
— И то верно. Удачи, человек. — загадочно сказал Лихой и так же загадочно скрылся в тени.
— Кря. — многозначительно выбросил человек и спокойно, словно плывя по течению, пошёл дальше.
Войдя в лес, человек лицезрел всё тот же пруд, те же деревья, под которыми находился привычный сброд, и все те же кусты. Лягушонок Слава был всё еще чем-то недоволен, как и всегда. Слева от кустов виднелась высокая крепость, с тремя этажами. На первом этаже обитали падальщики, которые любили закон и пытались угодить псу, который обитал на втором этаже, делая за него часть его работы. Состав падальщиков нам не важен, ведь они незначительны, но в одной комнате точно проживало не меньше пяти. Выше — верный пёс короля леса, «Уеминсон», который так же любит воровать, присваивать себе чужие заслуги и зазнаваться, хотя, в принципе, ничего из себя не представляет. Судя по всему, это о нём было «выцарапано» на древе. О третьем этаже говорить нечего, все и так всё знают, там живёт король, без которого лес бы загнулся. Хорошо было бы без леса или нет — решать тоже вам. Во дворе, при крепости, лежал и храпел гиппопотам «Милена», который не любит серенады. Человек, дойдя до бегемота, крякнул что-то про «стихи любви», но «гиппо» возмутился и отвернулся на другой бок. Подойдя к зданию, осмотревшись по сторонам, человек достал из заднего кармана автоматический нож. Эффективно клацнув по кнопке и покрутив им, сделав пару флипов вокруг руки, человек принялся за дело.
— Н-нда, двухчасовой срок истёк, а мне всё равно скучно. — сказал человек, задумчиво. — что бы такое написать, интересно? — добавил он.
Вход своей неординарности, человек часто мог вести монологи. В этот раз он тоже их вёл, но тихо, чтобы бегемот не услышал. История проявления его монологов довольно интересна и печальна: если в кратце, то причина заключается в том, что многие оградились от него, уйдя в «домик», поэтому человек решил, что его лучший собеседник, помимо нескольких товарищей, — это он сам.
— Кря-кря, что бы написать такое, интересное? — снова спросил себя человек. — «Уеминсон — ####» уже было... А как на счет «Уеминсон — вор!»? Да, идеально подходит, учитывая тот факт, что он ворует чужой труд и присваивает его себе. И как после этого вообще благими делами заниматься? — пробормотал он.
— Да ты, инфузория, совсем ничего не знаешь, это авторский стиль такой! Я никогда не ошибаюсь! — крикнул какой-то боров, чуть ли не на весь лес.
Человек приостановил свои пакости и решил посмотреть, что там. За крепостью виднелся дом престарелых, а рядом с ним было кладбище. Во дворе «вечного санатория», сидел боров и еще три невменяемых, одна пара играла в «го», пока другие ковырялись в ушах, дёргались и что-то бормотали себе под нос, ожидая своей очереди. Самодельный гобан вышел неплохим: в качестве доски — песок и ветки, в качестве чёрных камней — засохший кал, в качестве белых же— сворованный из столовой «адыгейский» сыр. Это зрелище заставило человека сжалиться над стариками, тем более, один из них, толстый осёл «Смит», страдал аутизмом и копытами ковырялся в песке, пытаясь выцарапать никому ненужные рецензии. Боров «Тунга», который любит плеваться желчью, а так же любит на всех бросаться и рассказывать про свою выдуманную девушку, как бы намекая, что он уже не девственник, сидел с нервным тиком, периодически посматривая то на гобан, то на кладбище. Наверное он был очень рад, когда ему стукнуло сорок, он «повзрослел», но ничего за свои сорок лет, кроме ожирения, так и не добился. Сейчас он уже так стар и бесполезен, что все о нём позабыли.
Печально вздохнув, человек всё же решил осмотреться и пошёл к кладбищу. На кладбище было немало свежих могил, а посередине была большая яма с мертвецами. Судя по всему, после смерти, стариков сбрасывают туда кучами, не церемонясь. Примечательными были и могилы зверей-двойников, «твинков», которых карали без раздумий. Человеку стало не по себе, ведь когда-то все эти звери гуляли в лесу и так же царапали на стенах о том, что «Уеминсон — ####». Сейчас их нет и все о них позабыли. Незамедлительно, он решил вернуться к крепости и в дань уважения вырезать на здании, что пёс Уеминсон — вор. Взял ножик, эффективно клацнул по кнопке и приступил к делу, как вдруг...

kryakrya писал(а):Пизда?